Дерево из бисера эйва: ДЕРЕВО ЭЙВА ИЗ БИСЕРА — МК

фото и видео по плетению глицинии и жемчужного дерева

Если вы достаточно хорошо владеете техниками плетения бисером, сделайте для себя красивое дерево, которое будет украшать вашу комнату. Мы покажем вам мастер-классы, в которых предоставлено много информации по деревьям из бисера. Для примера посмотрите видео, благодаря которому узнаете, как сделать денежное дерево из бисера, а выглядит оно, как настоящее.

Дерево Эйва из бисера в мастер-классе

Это потрясающее дерево стало популярно из-за фильма Аватар. Оно светиться синим цветом и обладает магической атмосферой.

Вам нужен будет бисер разных оттенков сиреневого и фиолетовых цветов, который нужно будет перемешать.

Дальше просто нанизывайте бисер на проволоку.

Сделайте проволочный каркас для дерева. Скрепите вместе несколько проволок и обмотайте. Сделайте изгибы дерева так, как вам нравится. Теперь начнем обвешивать ствол ниспадающими ветвями.

Сделайте гипсовую подставку для дерева, залив жидкий гипс в чашу и вытащив засохшую заготовку вместе с деревом. Ствол дерева также нужно обмазать гипсовым раствором. Затем покрасьте ствол и подставку в коричневый цвет.

Для большего эффекта вы можете вмонтировать в подставку голубые светодиоды, и тогда у вас получится настоящий ночник. Дерево в темноте будет светиться мягким чарующим голубым светом.

Глициния из бисера для начинающих

Глициния – очень красивое дерево с ниспадающими к земле цветками, имеющие градиентный окрас. Воспользуйтесь нашим руководством по плетению глицинии из бисера.

Вам потребуется много бисера (прозрачный, розовый, светло розовый, белый, фиолетовый, зеленый), проволока, гипс.

Сначала нужно изготовить цветочные грозди. Плетение начинаем вот с такой петельки фиолетового цвета.

Затем через равное расстояние сделаем еще несколько петель.

Затем нужно чередовать бисер, чтобы создать в будущем эффект градиента. Нижние кончики будут темными, а к верху они будут светлеть.

Затем скрутите два конца проволоки с петлями между собой, и вы получите одну веточку. Сделайте несколько таких заготовок, чем их будет больше, тем пышнее будет ваше дерево.

Теперь сплетем листочки. Возьмите бисер зеленого цвета в двух оттенках и сплетите подобным образом, который видите ниже.

Соедините ветви с листочка с ветками, на которых растут цветы и переплетите образовавшиеся ветви между собой. Укрепите ствол слоем проволоки.

Сделайте гипсовую подставку для дерева с помощью любой формочки.

Вам осталось сделать декор подставки и ваше прекрасное дерево готово.

Жемчужное деревце по простой и понятной схеме

Жемчужное дерево – прекрасный подарок на свадьбу. Можно сделать его пышным и богемным, а можно изящным и более скромным. Выбор за вами.

Вам потребуется жемчужный бисер разного размера и проволока.

Возьмите крупную бусину и вденьте в проволоку, затяните ее.

Возьмем две бусины поменьше и расположим их по бокам от большой.

Далее на обоих концах проволоки нужно сделать петельки из самого мелкого бисера. Можно вплести декоративный листик.

Обязательно переплетите ветку.

Сделайте несколько таких веток и затем переплетите между собой по три штуки в одну большую ветвь.

Обмотайте все ветки лентой.

Возьмите несколько проволок и скрутите между собой, чтобы сделать каркас-ствол дерева. Сделайте каркас произвольной формы и прицепите к ним ваши веточки. Обмотайте ствол малярным скотчем и покрасьте его. Дерево готово. Можно декорировать его лентами, бантами и другими элементами.

Если дерево планируется как подарок на свадьбу, повесьте на него искусственные обручальные кольца или фигурки голубей.

Можно найти множество уроков по плетению различных деревьев. Также очень красиво смотрятся зимние и осенние деревья, выполненные в соответствующей цветовой гамме. Посмотрите примеры на фото.

Видео по теме статьи

Запах Эйвы — горочек — Аватар (Cameron Movies) [Архив наших собственных]

Ночи на Пандоре вообще странная штука.

Начнем с того, что «сумеречные ночи» бывают чаще, чем настоящие ночи. И все зависит от временного промежутка, если вы хотите, чтобы «сумерки» длились как можно дольше, следует дождаться изменения температуры в сторону понижения.

Кири красивая.

Биолюминесценция в ее теле светится, как у обычного На’ви, возможно, в ее теле больше бактерий, которые могут вступать с ней в симбиоз, чтобы ее тело тратило меньше энергии на «свечение», которое излучают полные обитатели Пандоры самостоятельно.

Прямо сейчас она напрягает все свои мускулы, чтобы никто из племени меткаин, не говоря уже о ее отце, не заметил их отсутствия.

— Давай, обезьяна, садись, — говорит На’ви взволнованному мальчику, глубоко и часто дыша. Паук улыбается немного несвоевременно. Ему немного трудно ходить, хотя земля под ногами в лесу было мягко, климат здесь заставлял его чувствовать себя еще более уязвимым.Хотя в лесу Оматикайя, чтобы выжить, нужно было убежать от Танатора или приручить лутоконеев без нервных окончаний, нужно было бежать быстрее, чувствовать более неземные запахи и терпеть сильные ветра. которые были невидимы для туземцев, но вполне осязаемы и опасны для человека.0003

Здесь было меньше запахов — в основном это был соленый ветерок, о котором говорили ученые, прилетевшие помочь Кири.

Кири.

Песни этого На’ви слышали все птицы и духи. Они летели рядом с ней, но тогда Майлз не совсем понимал, что означают эти песни и это невероятное собрание животного компонента Пандоры.

Змееволки не кусали ее, а только обнюхивали ее тело, когда она впадала в летаргический сон, Стингбаты сидели на ней и терлись клювами, пока она пела, а веерные ящерицы сидели ей на голове, когда она и Ло’ак, Туктира и Паук пробирались в самые потаенные уголки леса. Этот лес был незамеченным, ярко-зеленым, фиолетовым, синим и немного желтым. Они пошли к Эйве, и Кири просидела с ней слишком долго. Так думал Паук, потому что сам не мог соединиться с Великой Матерью.

Его прозвище «Паук» было дано ему до тех пор, пока двенадцать лет назад он не смог взобраться на дерево быстрее, чем Кири. Они долго обсуждали это, На’ви смотрела на человеческого мальчика большими кошачьими глазами и улыбалась, покачивая торчащими клыками. э., торчащие клыки.

Майлз не переставал размахивать руками, он смеялся, и казалось, что экзопакет вот-вот оторвется от его лица и упадет на землю, которая была примерно в сотне метров под ними.

Кири сказала, что видела вещи, когда закрывала глаза. Ученые назвали это сновидением и обосновали тем, что эта способность была унаследована от биологического мозга ее биологической матери Грейс Августин.

— Она не примет меня, — усмехнулся молодой человек, когда Кири сказала, что рада, что он у нее есть. , взлохмачивая его гладкие, грязные волосы.

                  Паук знает, что Кири не любят. Считается странной, у нее пять пальцев, и она больше интересуется растениями, чем боевыми действиями. И ее «приручение» Икрана было странным и неординарным — хотя бы потому, что смотреть в глаза банши — не вариант. Их кости крепкие, защищены природной углеродной оболочкой, они вполовину легче собственных костей Паука и столь же прочны. Кири было два года, благодаря быстрому развитию На’ви, к двум годам ее тело уже имело форму тринадцатилетней девочки. Майлз узнал об одомашнивании Кири Икорана только два года спустя: когда он смог полностью принять все черты коренной расы Пандоры.

      Пауку было трудно. Действительно сложно. Его тело не было устойчивым на земле, но падение с большой высоты не стало бы для него проблемой — в то время как На’ви мог только подготовиться к удару, Сокорро смог сделать несколько воздушных сальто и без труда ухватиться за ближайшие ветки. проблема.

            Его руки были во много раз толще, чем у обычных детей На’ви: чтобы выжить в племени Оматикайя, нужно было немало. И этот ребенок смог. Бегает на равных с детьми Джейка Салли и Нейтири, рядом с детьми тех, кто прикончил его деспотичного отца.

      Кири знает.

                Знает, что не может оставить своего Отца позади.

      Кири смотрела, как он плачет.

            Воздух соленый.

— Эй, паук, почему ты замерз? Ты боишься? — По меркам На’ви Кири вполне самостоятельная девушка, но по человеческим меркам Майлз всего лишь ребенок.

      Странная штука.

                Сокорро хватает сестру за руку и ловко обхватывает ее «талию», чувствуя гладкую кожу под своими грубыми вытертыми пальцами. Она по-прежнему старается «излучать» меньше света, однако чуть позже расслабляется.

— Прости, — говорит Майлз на ее языке, не осмеливаясь произнести ни слова похожего на Небожитель. — Прости, — подчиненный голос Пандоры ниже, чем у людей, и мальчик дышит глубже, чем если бы он был на вражеской машине. Он знает, что она чувствует, как быстро бьется его сердце, и что соленая жидкость в экзопакете снова скопится.

— Обезьяна, — Кири шевелит хвостом, медленно обвивая им подростка.

«Ты дитя Пандоры, и только Великое Древо может простить тебя. Ты спас своего Отца, забыв свое Настоящее.

Я чувствую, как дышит Великая Мать, все существа дрожат, сама луна Пулифема начинает сиять ярче, чтобы мы могли победить Небожителей.

Но ты… Ты был близок к Небожителям, и твой запах теперь не похож ни на один запах, родной для Пандоры.

Но ты все равно наш соплеменник, брат и друг.

Вы спасли «Отца». Теперь спаси земли, океаны, вулканы и уносящий тебя ветер, защити запах Пандоры, дай своему Истинному Отцу, великому Торуку Макто, силу убить его.

Будь На’ви. Будь нашим.

Будь моей»

      Кири слез с Илу и протянул руку Майлзу.

— Мы прибыли.

            Бухта предков с множеством парящих маленьких островков светилась. Водоросли, покрывающие все дно, и мелкие иглобрюхи и рыбы настолько малы, что их можно было увидеть только тогда, когда они плавали стайками.

— Вы были правы, — неопределенно покачала головой Кири и отвела свои большие глаза, глядя на проплывающих мимо морских существ. вода

Медленно, прикрывая глаза, она опускалась все ниже и ниже, словно в трансе. Ее руки двигались под водой словно в танце, как водоросли.

Теперь она была потерянным осколком Эйвы. Ни На’ви, ни люди, ничего, что когда-либо знала Пандора. Она была чистой душой, неспособной на зло.

Паук это видел.

Ее замедленные движения были идентичны песне: спокойная, полная умиротворения и смысла, Кири была чем-то большим, непостижимым, она была чем-то, что ученые Пандоры обязаны понять.

Она открывает глаза и зовет молодого человека за собой, молодому человеку не нужно много раз спрашивать, особенно если его зовет Кири.

Ее пальцы плавно передают ему ее намерение.

«Великая Мать. Она — только она примет тебя. Сейчас. Или никогда.»

Большие «плавники» Древа Души ослепляли.

Майлз боится.

Именно обида и страх характеризовали горную банши при виде На’ви, которому не суждено было стать его наездником.

Руки у нее короткие и некрасивые, волосы украшены разными бусами, повязки на предплечьях теперь кажутся ему неестественными.

Он совсем другой.

Предатель клана На’ви.

Он копия своего отца.

«Эйва любит тебя, Майлз Сокорро, сын Пандоры, ты должен отказаться от всего, что не пахнет Дитя Эйвы. Ты должен, ибо образцовый На’ви должен быть верен Великой Матери.»

Это голос Кири, и Майлз слышит его, он звучит в его голове, в самом его уме.

      Прикосновение к Древу Души невесомо, вроде ничего необычного не происходит, пока Паук не присмотрится к своим рукам.

            Кири моргает, что согласуется с его мыслями:

      Биолюминесценция. Они распределяются точно по венам, светясь, как крошечные медузы, плавающие вокруг Кири.

                На’ви смотрит на него, она его видит.

«Дыши»

      Паук без колебаний удаляет свой экзопакет.

            И он дышит.

      Вода кажется более прохладной, и кажется, что его сердце находится под контролем, и это нечто несравненно более мощное, чем у кого-либо еще на Пандоре.

                Необъяснимое для людей и самое близкое для На’ви.

      Эйва.

«Слышишь?»

            Он не говорит, только промелькнула мысль, что он тоже….

«Конечно.»

      Кири обхватывает руками его лицо. По сравнению с ней он кажется ребенком.

«Оэль нгати камейе».

                Кири улыбается, прижимая согнутые пальцы ко лбу.

Ocean Teu — Up North Lit Up North Lit

by Ocean teu

Школа искусств Рут Асава, Сан-Франциско

Кейси знала, что ее мама Лола умеет вязать что угодно. Вязаные шторы развевались над дверными проемами, фонари сияли с потолков, а стены были увешаны гобеленами с изумрудными долинами и замками с башнями. В центре сада кольцо магнолий цвело розовыми цветами на фоне облаков, и каждый из их стволов обвивался свитером, нежным, как крылья стрекозы. Нити кремового цвета, цвета опалов и цвета слоновой кости скручивались в тугие узлы, а ночью свет звезд цеплялся за кончики волокон, заставляя их светиться изнутри.

За неделю до этого Кейси попросила палатку, которая могла бы свисать с потолка ее спальни. Лола представила себе раму, панели, дверь, то, как детали соединятся вместе. Она улыбнулась Кейси и кончиками пальцев распустила волосы Кейси.

Прочитав Кейси сказку на ночь, Лола пошла в гостиную и взяла иглы. Она сделала первую петлю, и камин перед ней потемнел.

На следующее утро в углу комнаты Кейси болталась палатка. Серебряные кости и шелк, драпированный, как ветви ивы. Кейси подбежал к палатке и лег внутри. Солнечные блестки плясали перед глазами, затуманивали голову. Она села и посмотрела на ткань. Она прищурилась и смогла их различить: стежки, которые мешали всему распутаться.

За день до своего одиннадцатого дня рождения Кейси попросила подарок, более сложный, чем все, что она просила Лолу связать раньше. «Пожалуйста, мама?» — сказал Кейси. Она положила свою голову на колени Лолы, колени и локти соприкасались с диваном. Лола посмотрела в окно, затем посмотрела на Кейси и кивнула.

Утром пакет высотой четыре фута накренился на стену спальни Кейси. Когда она сорвала бумагу, волнение прокатилось по ее коже волнами. Последний клочок бумаги спиралью упал на ковер, и перед ней стояла девушка с темными глазами, наполовину выращенными зубами и мягким вдовьим козырьком: идентичный близнец. Кейси обняла ее, ее пальцы сжались на позвоночнике близнеца. Она повернула голову, чтобы увидеть все углы, и прижала руку к сердцу своего близнеца, а другую — к своему. Их два сердца бились в тандеме, параллельно тум-тум-тум. Кейси проверила швы, но вышивка была настолько хороша, что она вообще ничего не могла разобрать.

Лола смотрела, как Кейси и Лейси играют в прятки. Лейси забралась на дерево и исчезла в листве. Кейси открыла глаза и поплелась по саду. Она посмотрела на дерево и поднялась вверх, листья сомкнулись вокруг нее. Дыхание Лолы забрызгало окно. Дерево закачалось, и две девушки упали на траву. Они хихикали и извивались, прислонившись к стволу. На обеих были платья с вышитыми янтарными карпами, плавающими по юбке, и угольные глаза-бусинки, похожие на темные звезды. Лола смотрела. Она была уверена, что сможет сказать, кто из них Кейси, а кто ее дочь. Она повертела иголками в ладонях, и серебро превратило ее отражение в лезвия света.

Запросы Кейси стали более изощренными: платье из молний, ​​цирк кошек размером с мышь, миниатюрное солнце и луна, падающие с потолка. Всякий раз, когда Кейси просила Лолу связать что-нибудь для нее, Лейси шептала Кейси на ухо. «Да, да, это определенно лучшая идея», — сказал Кейси. Она повернулась к Лоле: «Мы хотим, чтобы ты связала для нас лабиринт на заднем дворе. С разными путями, изгибами, поворотами и всем остальным. Так что мы можем сыграть в игру, в которой мы посмотрим, кто первым доберется до центра. Окей мам?» Они захихикали и обняли друг друга за плечи. Лола зациклилась на Кейси, или, по крайней мере, на том, кого она считала Кейси. Она переводила взгляд с одной девушки на другую и обратно. Кейси и Лейси перестали хихикать и ухмыльнулись в унисон.

Лола вязала лабиринт четыре дня и ночи, каждый лист и стебель были построены, а затем нанизаны на стены, стены и стены. Когда на пятое утро взошло солнце, она сунула иголки в карман и вышла из подъезда. Лабиринт разветвлялся через сад на двадцать футов высотой. Густой плющ поглотил все деревья и цветы, теперь спрятанные за стенами, образовавшимися вокруг них. Лабиринт был настолько огромен, что Лола не могла сказать, где он кончался и кончался ли он вообще. Когда она шла обратно в дом, теплый дождь омывал воздух вокруг нее.

Она упаковала коробки для завтрака Кейси и Лейси, по малиновой кожуре сливы для каждого из них, нарезанной веером на лепестки, и сэндвич с подсолнечным маслом, разрезанным уголком к уголку. У входа в лабиринт Лола вручила каждой девочке по ланч-боксу. Она держала полупрозрачный зонт над их головами, освобождая пространство для всех троих под дождем. Кейси и Лейси побежали в лабиринт, одна сворачивая налево, другая направо.

Лола сидела на крыльце с клубком пряжи с золотыми крапинками и спицами. Дождь капал с крыши и запутался в паутине. Она вздохнула и вспомнила перед Кейси: когда она прикрепляла зеркала к концам коридоров и надеялась принять свое отражение за другого человека. Она даже поставила параллельные зеркала по обеим сторонам своей кровати, чтобы было столько людей, сколько она могла желать, бесконечное количество людей. Она еженедельно подметала пустые комнаты для гостей и всегда включала телевизор, не обращая внимания на то, были ли это новости, шоу о природе или повтор мыльной оперы — она просто хотела, чтобы статические помехи булькали по дому и заполнить пустое место. Ее вязальные спицы щелкали и царапали друг друга, ее пальцы были крепко сжаты.

Листья трепетали под дождем, словно колыбельная, мелодия мягкая и мерцающая. Лола почувствовала тяжесть, ее зрение раскололось на кадры. Воздух вокруг нее успокоился, и она погрузилась в сон. Когда она проснулась, небо было беззвездным, дождь прошел. Она взглянула на заднюю дверь дома. Лунный свет проследил за запертой дверью, ни одна из девушек еще не вернулась. Она обгрызла заусенец между клыками и покачала головой. Она отложила вязание и пошла вперед — в лабиринт.

Кости Лолы помнили, куда идти. Поверните налево, десять футов вниз по этому коридору, направо, налево, через туннель, вокруг широкого поворота, направо, снова направо, к центру, ближе, ближе. Со всех сторон от нее вздымалась Айви, и трава ритмично шуршала под ее ногами. Наперстянки, лилии, душистый горошек и фиалки сползали с основания стен и насыщали дыхание Лолы пыльцой. Она сделала последний поворот. Перед ней лежал центр лабиринта, поляна с кругом магнолий посередине. Нити, которыми были обернуты их стволы, мерцали бледным утренним светом. Вокруг расхаживали павлины, распустив перья в оркестре глаз. По обеим сторонам поляны отверстие в стене вело по дорожке, и в каждом из отверстий лежала маленькая девочка, потерявшая сознание на траве.

Их дождевики смялись вокруг них, носки испачкались. Лола подхватила их обмякшие тела и перекинула по одному через каждое плечо. Когда она сделала шаг, их коробки для завтрака со звоном упали на землю, а дольки рубиновых слив рассыпались по траве. Кольцо деревьев качалось перед ней, ветки сплетались высоко и куполообразно, образуя ложбинку.